Пишущая реальность (зарисовка/концовка)

Пишущая реальность

Андрей доверял Майе. Эти несколько недель в постоянных бегах от военных научили его безоговорочно полагаться на маленькую девочку. Она мастерски выводила их из самых сложных ситуаций, просто чиркнув пару строчек в старом замызганном блокноте

На часах было уже 5 утра, когда беглецы оказались в парке.

– Опоздали? – обеспокоенно спросил Андрей. Майя улыбнулась и покачала головой.

– Он нас еще ждет.

И девочка решительно двинулась вглубь зеленого массива. Идти оказалось недолго. Генерал-майор Кормухин расслабленно сидел на скамье и отламывал небольшие куски хлеба немногочисленным в столь ранний час голубям. За его спиной стоял молоденький солдат и в руках держал бумажный пакет, судя по всему с выпечкой, готовый по первому желанию офицера подать новую булку.

– Хорошее утро выдалось, – будто в пустоту произнес Георгий Максимович.

Андрей замер. Но Майя бесстрашно подошла к суровому мужчине и присела рядом. Не зная куда себя деть, лейтенант приблизился чуть ближе, но сесть в присутствии старшего по званию себе не позволил.

– Мне надоело, – резко произнесла Майя.

– Ооо, – задумчиво протянул офицер, но в его позе ничего не изменилось, будто он ожидал те слова, что сказала его бывшая подопечная. – Это будет сложно.

– Нет, – будто отрубила девочка. – Желчнов всё забудет, а Ляпин не рискнет сунуться ко мне без военной поддержки.

– Всё продумала? – от генерал-майора веяло каким-то удовлетворением и будто отеческой гордостью.

– Конечно. Хорошую книгу не напишешь, если всё не продумаешь.

– А меня не боишься?

Майя серьезно посмотрела на мужчину и отрицательно покачала головой.

– Вы умный. Вы знаете, что поймать меня, если я не захочу, нельзя.

– А если я прямо сейчас отдам приказ Алёше вас задержать? – усмехнулся Георгий Максимович.

– Он не сможет. Андрей сильнее. А оружие у вашего помощника не заряжено. Он пистолет вчера когда чистил, патроны сложил в ящик, а потом его отвлекли, там они и остались.

Солдат за спиной генерал-майора побелел. Он резко сунул пакет с булочками в руки не ожидавшему такого Андрею и полез проверять оружие. Красный как рак, почти готовый расплакаться, он держал в руках абсолютно пустой магазин. Кормухин рассмеялся.

– Ох, не могу, всё предусмотрела. Ну, что ж, держи свою свободу, – с этими словами Георгий Максимович достал из рядом стоящего портфеля толстую папку. – Вот, последний экземпляр, тебе на память.

Майя деловито взяла папку в руки и не глядя засунула её в рюкзак.

– Даже не проверишь? Вдруг обману?

– Не обманете.

– Написала это? – с некой долей радостной обреченности выдохнул Кормухин. Девочка в очередной раз по деловому кивнула. – Ну что ж, тогда откланиваюсь. Андрей Владимирович, Вас с распростертыми объятиями жду на работу к себе в отдел.

– Вторым «Алёшей»?

– Ну что Вы. Но это мы обсудим, если вы всё таки захотите еще с нами работать.

Георгий Максимович тяжело поднялся со скамьи. Не торопясь взял свой портфель, вручил всё ещё сконфуженному Алёше остатки булок и уверенным шагом двинулся в сторону выхода из парка.

Солнце начало выползать из-за деревьев и мир начал наполняться звуками. Уже не редкие машины шумели моторами на ближайшей дороге. Где-то вдалеке слышен был цокот женских каблуков. Деревья будто просыпались и тихо перетряхивались листьями. Воздух только прогревался, но уже сейчас было понятно, что день будет душным и жарким.

– Я обязательно напишу для тебя счастье.

Андрей вздрогнул. Майя стояла к нему спиной, и взгляд её был устремлен куда-то в даль.

– Напишешь?

– Конечно, напишу, – девочка повернулась к нему лицом и мягко улыбнулась. Ветер трепетно ласкал ее локоны, пытаясь поймать запутавшиеся в них лучи солнца. – Я не думала, что ты выйдешь таким живым. Кормухин, Желчнов, Ляпин – они все плоские, невыразительные, мне казалось, что я не смогу написать кого-то отличного от них. А потом я придумала тебя. Наверное это и есть талант, о котором говорил Ляпин. Ты действительно получился настоящим.

Андрей смотрел в глаза этой маленькой девочки и видел как в них рушится его мир. От осознания того, что и он оказался просто куклой в руках слишком могущественного ребенка, его будто сковало. Он не мог пошевелиться, по коже бежали мурашки. Ахахах. Она напишет. Она обязательно это сделает. Она ведь всегда держит слово.

– Наверное, здесь нам стоит расстаться, – Майя неуверенно отвела взгляд от своего сопровождающего. – Я дальше еще не писала историю.

Они стояли посреди парка и молчали. Где-то звонким пением заливалась какая-то птица, потревоженная яркими утренними лучами. Деревья шелестели своими кронами. Мир вокруг был прекрасен и спокоен.

Лейтенант Краснов развернулся и не спеша побрел к выходу. Он всё никак не мог переварить услышанное.

– Андрей, – тихо произнесенное имя заставило остановиться, – Прости, я правда думала, что ты уже догадался.

– Сколько тебе лет? – он так и не повернулся к неё лицом.

– Хм, – раздался озадаченный смешок, – Андрей, я человек. Я не какое-то там сверхсущество. Просто, возможно, я чуть больше читала чем мои сверстники и менее беззаботна чем могла бы быть, но мне всего тринадцать.

– Сверстники?

– Конечно сверстники. Андрей, посмотри на меня, – Майя терпеливо ждала, пока лейтенант повернется к ней лицом. – Я пишу эту реальность. Но у неё свои правила, которые написаны задолго до меня. И по этим правилам я человек. Такой же как и ты и как миллиарды других. И вполне вероятно, что меня тоже кто-то написал, как и я тебя.

– А остальные? Их ты тоже написала? Сверстников? Друзей? Родителей?

Майя немного расстроенно поджала губы и покачала головой.

– Не всех. Я не могу написать историю для каждого. Возможно, для них её пишет кто-то другой. Я не могу отвечать за все семь с лишним миллиардов человек. Но среди этого огромного количества обязательно найдется тот, кого я могу придумать.

Разговор дальше не клеился. Майя стояла, потупив взор, что-то рассматривала под ногами. Андрей смотрел на неё и никак не мог понять, как это с виду беззащитная девочка может с легкостью рассуждать на столь сложные темы и не бояться всех тех возможностей, находящихся в её руках. Они оба не могли найти в себе сил попрощаться, слишком много вопросов было у одного, слишком большее чувство вины висело над второй.

– То, что ты напишешь, будет настоящим?

Майя удивленно взглянула в глаза лейтенанта и уверенно кивнула.

– Конечно. Всё, что я пишу настоящее. И что не пишу тоже, – девочка опять замолчала, но потом, подумав, продолжила, – Я не писала этот диалог.

Ветер в очередной раз проскользил по асфальту, взметая вверх пару пожухлых листьев. Где-то все так же разливалась трелью неизвестная птица. Вдалеке шелестели шинами куда-то спешащие машины. Мир жил своей жизнью.

Андрей развернулся и засунув руки в карманы побрел в сторону метро. Он не прощался. Он оставлял за спиной ребенка, знавшего о жизни гораздо больше чем он сам. Ребенка, разделившего с ним частичку этого бесконечно тяжелого вселенского знания. Он шел, наконец, домой, зная, что Майя непременно сдержит своё слово. Она обязательно напишет для него счастье.

@темы: каша из букв

---

Зависима

Зависима

Я становлюсь от тебя зависима,

И бежать, наверное, бессмысленно.

Как собака жду одобрения.

Я забыла сопротивление.

Отступаю назад постепенно,

Ты звонишь и струишься по венам.

Голос, мысли, твои откровения

Задают мои направления.

Не любовь, но что-то на грани.

Нет условий, а в прочем, и правил.

Я уже от тебя зависима,

Пожалуйста, только не выстрели.

@темы: в рифму и не очень

---

Койкоместо

Койкоместо

– Колбаса? – недовольно протянул Мурзик. Он вальяжно лежал на диване, всем своим видом высказывая пренебрежение к гостю. – Речь шла как минимум о кусочке куриного филе.

Лохматый монстр виновато ссутулился. Расценки Мурзика становились всё выше, а этот кусок колбасы и так было тяжело достать.

– За колбасу могу предложить место за шторой, – кот брезгливо поморщил нос. В прошлый раз, когда Мурзик карабкался по шторам, он потом долго не мог прочихаться от пыли.

– А может в шкаф? – с сомнением спросило чудовище. Мурзик заинтересованно дернул ухом и по другому посмотрел на своего гостя.

– В шкаф? А это хорошая идея. В детской! – уже более радостно отозвался кот.

– А не жалко? Ребенок же, заметит, – неуверенно протянул монстр.

– Тебе койкоместо нужно или нет?

– Ну, так перекантоваться пару дней.

– Тогда нос не вороти и бери, что дают! – отрезал Мурзик и начал увлеченно вылизывать лапу. Это позволяло не слишком сильно поддаваться эйфории от будущей мести. Наконец-то он покажет это маленькому исчадию ада кто здесь главный. От воспоминаний о ребенке хозяев хвост свело фантомной судорогой. Никто не смел таскать Мурзика за хвост по всему дому! – Давай сюда свою колбасу.

Монстр протянул коту лакомый кусочек и поплелся в детскую. Кот проводил его долгим взглядом.

– Мурзик, мальчик мой, на что ты там смотришь? – раздался голос хозяйки. Мурзик быстро сморгнул и перевернулся на пузо, прикрывая собой свою плату.

– ААААААА! – через пару часов разнесся по квартире испуганный крик из детской. – Мама! В моем шкафу монстр!

– Детка, монстров не бывает.

Мурзик довольно потянулся. Вкус колбасы еще приятно чувствовался на языке.

@темы: каша из букв

---

После бури

После бури

За иллюминатором космолёта бушевал буран. Песок порывисто танцевал в потоках ветра, не давал заглянуть за горизонт. Старый механик лениво помешивал в кружке чай и наблюдал за буйством планеты.

– Помню на Барварии-17 в таком урагане три месяца простояли. Небось и тут так же застрянем.

Его собеседник только издал легкий смешок и продолжил читать книгу. Не факт, что книга была интересная, но заняться было решительно нечем.

– И вот чего сюда попёрлись, и так было ясно, что тут ничего не найдём.

– Найдём. Буран закончится и всё найдём.

– А обратно как улетать будем? Все двигатели небось занесло, что дай космос до ближайшего дока еле дотянем.

Повисла тишина, нарушаемая только постукиванием ложки о чашку. Старик с тихим ворчанием выдохнул и вновь начал распекать молодого капитана:

– Или не дотянем. Я ещё на прошлой остановке просил усилители новые купить.

Синь, наконец, громко хлопнул книгой, звук тут же эхом разлетелся по кабине, и подошел к иллюминатору.

– Мы справимся. Я точно знаю, что он здесь.

Механик хмыкнул и с громким хлюпом допил свой чай.

К вечеру буран утих.

– Рейдф, я спускаюсь! Дня через три вернусь!

Из спального отсека космолёта раздался одиночный храп, и вновь всё погрузилось в тишину.

Синь медленно брёл по барханам в сторону ближайшего поселения аборигенов. Так похожее на родное небо Сал'арии приветливо подмигивало бесконечными звёздами. Где-то там далеко другие космолёты бороздили просторы вселенной, рождались новые планеты и умирали целые созвездия. Почему-то именно сейчас в конце своего пути, продвигаясь по вязким пескам этой малоразвитой планеты, масштабность и величие космоса ощущались особенно остро.

В небольшой деревне все уже спали. Синь активировал портативный сканер и двинулся в хитросплетения местных улочек. Прибор мерно жужжал и отслеживал ближайшие живые организмы. Устройство, конечно, давно устарело, но молодой капитан не хотел менять его на более новые модели. Сканер сопровождал мужчину не одно путешествие, не раз оказывал неоценимые услуги. Это вполне оправдывало некоторую сентиментальность капитана. Наконец, сканер отобразил то, что так долго искал Синь.

В небольшом домике в центре поселения Синь скинул свой походный плащ. Пока он устраивался на полу у стены, в дальнем углу комнаты зашевелился, просыпаясь, человек.

– И не верь потом местным приметам. Принес же космос гостя.

– Здравствуй, Сезал, давно не виделись.

Сезал с недовольным вздохом выпутался из шерстяного одеяла.

– Надолго прилетел?

– Зависит от тебя.

– Пару дней дашь?

– Рассчитывал на три, – улыбнулся Синь.

– Тогда одеяло в сундуке. Доставай, располагайся.

Утро разбудило путешественника запахом свежих мучных лепёшек. Запах приятный, но настолько непривычный заставил Синь невольно повести носом. На Сал'арии уже много веков не взращивали злаковые. Муку привозили из других галактик и использовали в основном для продуктов масспотребления. Лепёшки же парень попробовал только, когда обзавёлся собственным кораблем, и то однажды еще в начале своих поисков. Тогда впечатления от этого нехитрого блюда оставили в сердце путешественника неизгладимое впечатление, привкус приключения и приятного удивления. Сейчас аромат забивал ноздри и заставлял вновь переживать то будоражащее чувство начинающейся авантюры.

– Вставай, лентяй, – Сезал благодушно улыбался, стоя в проходе, – Проспишь то ещё представление.

– Да? И что же там такого интересного? – Синь потянулся, размял затёкшую спину.

– О, сейчас увидишь.

Выйдя из домика, мужчины двинулись к небольшой площади в центре деревни. Там уже суетилась толпа разномастных людей. Но на их фоне Синь и Сезал разительно выделялись. Их светлая кожа резко контрастировала со смуглой отливающей фиолетовым кожей аборигенов. Даже загоревший на местном солнце Сезал выглядел бледной луной среди всех этих людей.

Встречные жители с благоговением кланялись мужчинам и тут же пытались скрыться с их глаз. Синь с удивлением наблюдал за разворачивающимся действом.

– Ты их чем то запугал?

– Слава космосу, не пришлось, – посмеивался Сезал, – но тут нас считают кем-то вроде богов.

Когда мужчины дошли до небольшой площади к ним тут же подскочил суховатый абориген. Он залопотал что-то на своем языке и жестами начал звать за собой. В богато украшенном просторном по местным меркам доме мужчин ждал накрытый стол и несколько прислужников.

На Сал'арии прислужников можно было заметить только во время официальных приёмов. В обычной жизни всю обслугу давно заменили искусственным интеллектом. Родная планета за свою многомиллионную историю пережила самые разные этапы развития в конце концов найдя баланс между технологическим прогрессом и первородной экологией. Жаль, для этого пришлось слишком многое потерять.

– Как дома? – спросил Сезал под конец завтрака. Синь пожал плечами.

– Я давно там не был.

– Не дольше меня.

В воспоминаниях Сал'ария всегда была прекрасна. С ближайшей орбиты планета сверкала изумрудными оттенками водной глади, освещаемая двойным солнцем. На маленьких островах бурлила жизнь. Основные производства давно были вынесены за пределы атмосферы, на искусственные спутники и станции. Чистый воздух Сал'арии, попадая в лёгкие, будто наполнял заодно свободой и лёгкостью. Синь всегда считал, что ему повезло родиться именно там.

– Малое солнце умирает.

– Ясно. Какие прогнозы?

– Академия настаивает, что в запасе еще лет пятьдесят.

Сезал хмыкнул.

– А сам что думаешь?

– Я не так опытен как ты.

– Не льсти.

– Лет десять, может, меньше.

Между мужчинами повисло молчание. Фоном шумела деревня. Люди переговаривались и перекрикивались, какие-то животные протяжно то ли стонали то ли выли. Этот мир жил абсолютно другой жизнью, но почему-то сейчас казавшейся Синь гораздо более реальной чем любая другая.

– И ты вспомнил про меня?

Ответа не требовалось. Сезал двинулся к выходу, жестом поманив за собой.

– Ладно. Ты дал мне три дня, и я не собираюсь забивать на работу из-за этого.

За пределами деревни разгорячённый лучами солнца воздух не позволял дышать полной грудью. На Сал'арии невозможно было найти место, где не хватало бы влаги как здесь. Но тем не менее у пустыни был шарм, который не мог не очаровывать Синь.

За несколько часов мужчины расставили микроконтроллеры и запустили программу терраформирования. К утру они надеялись увидеть уже полноценное озеро, подпитываемое грунтовыми водами.

– Ты, наверное, не привык к одному солнцу?

Синь пожал плечами:

– Я много повидал за последние два года.

– Был на Кварте-7?

– Оттуда и начал, – губы молодого путешественника растянула улыбка.

– Хм, – Сезал на миг задумался, будто делая в голове какую-то пометку, – Я застал там парад спутников. Красивее ничего в жизни не видел.

– Мне больше нравится Ильса.

– Чем же?

– Я был там ещё во время обучения в академии. Огромная планета целиком покрыта снегом. Я никогда до этого не видел снег.

На пару минут оба мужчины погрузились в воспоминания.

– Знаешь, почему я выбрал это место?

Синь отрицательно покачал головой.

– В старых учебниках была легенда про одну планету.

– Какая?

– Я расскажу. Один исследователь летал по космосу, записывая данные о плохо изученных галактиках, пока однажды не наткнулся на систему, жемчужиной которой была сияющая синяя планета. Он спустился на неё. Планета оказалась обитаемая. А некоторые из организмов даже обладали зачатками разума. Тогда исследователь решил задержаться на планете. Он сотворил на ней настоящий рай. Дал толчок к эволюции. Одно печалило исследователя: его жизнь была гораздо длиннее чем у местных обитателей. И однажды ему пришлось улететь. Но он всю жизнь помнил эту планету.

– И в чём смысл этой легенды?

– Смысл? Наверное, его и нет. Но в конце жизни исследователь вернулся. И вместо его прекрасной жемчужины его встретила абсолютно безжизненная земля.

– Грустная история.

– Какая уж есть.

– Так почему эта планета?

– Место, полностью зависящее от тебя – это льстит. В детстве я обвинял исследователя в том, что он бросил планету. Ведь в мире есть столько технологий, которые могли бы её спасти. В конце концов, он мог бы оставить там своего сына или дочь, вернуться раньше.

– В детстве? А сейчас?

На лбу Сезала пролегла глубокая морщина. Его молодое красивое лицо будто резко состарилось за минуту.

– Кто знает. Иногда я думаю, что что бы мы не делали, всё приведёт к одному результату.

На следующий день перед деревней уже сверкало в лучах утреннего солнца огромное озеро.

– Думаю через пару лет здесь даже появится живность.

– Главное, чтоб контроллеры не вышли из строя.

Сезал задумчиво глядел на водную гладь. А затем просто начал раздеваться.

– Давно ли, мой друг, ты купался?

Синь усмехнулся и тоже отправил одежду на песок. Холодная вода обожгла кожу, тут же покрывшуюся кучей мурашек. Путешественник проплыл пару метров и развалился звёздочкой на поверхности. Солнце нещадно палило, обдавая жаром то одну, ту другую конечность, вода тут же смывала жар лёгкими касаниями. Гармония этого мира погружала парня в особый транс. Тревожные мысли покидали голову, оставляя после себя приятную пустоту и негу.

– Хорошо, – протянул рядом Сезал. – Такие моменты хочется растянуть на века.

– Меня удивляет как такие мелочи могут делать нас счастливыми.

– А разве нас делает счастливыми что-то другое?

Солнце уже клонилось к закату, когда мужчины вернулись в деревню. В поселении царила вялая суета. Уставшие люди переговаривались всё тише. Всё меньше шума раздавалось из домов и с улиц.

После ужина Сезал предложил подняться крышу одного из зданий. Прогретая за день крыша не торопилась остывать, щедро делясь теплом. Синь запрокинул голову и вновь погрузился в созерцание бескрайнего космоса над головой.

– Миллиарды звезд на небе. Мы исчезнем, а они все так же будут светить. Разве это не завораживает?

– Не знаю, я раньше об этом особо не задумывался, – пожал плечами Синь.

Сезал хмыкнул и улегся поудобнее, закинув руки за голову.

– Я много повидал на своем веку. Я так торопился всё изучить, что никогда не находил времени, чтобы остановиться и просто взглянуть на небо. А ведь это и было тем, что я всегда искал.

Где-то протяжно выло животное. В каком-то из домов кто-то похрапывал. Тихая ночь жила своей жизнью, будто не имея к двум мужчинам на крыше никакого отношения. После паузы Сезал продолжил:

– Я создал Источник, зная, что однажды мне придётся перекроить это небо.

– Почему тогда ты его спрятал?

– Ему хватит мощности передвинуть любую планету в пространстве на почти неограниченное расстояние. Кто знает, на что ещё его хватило бы.

– Ты мог остаться на Сал'арии и защищать его там. Ты мог его уничтожить.

– Мог. Но идея побега показалась мне романтичней, – Сезал лукаво улыбнулся. – Шучу. Вариантов было много. Я выбрал этот. Возможно не самый удачный. В конце концов, я же оставил тебе подсказки.

– А если б я тебя не нашёл?

– Ну, тогда бы эта ночь не была последней для меня.

К утру на крыше было уже ощутимо прохладно. Синь зябко ёжился, но не спешил спускаться вниз. Когда первые лучи солнца осторожно выползли из-за горизонта, у парня перехватило дыхание. Он впервые видел, как величественно и не спеша огромная звезда показывает себя во всей красе. Она до слёз слепила глаза. Нежно касалась свои светом и теплом озябшего мужчину. От всего этого что-то сжималось в сердце, заставляя чувствовать щемительную нежность к незнакомому светилу.

Весь день Синь проспал, позволяя Сезалу закончить свои дела. Вечером же они выдвинулись из деревни.

– После того как я вытащу Источник, у меня останется минут пять. Так что у нас будет время попрощаться.

Мужчины стояли у озера, готовясь к расставанию.

– Почему ты отдаёшь мне его?

– А почему ты хочешь его получить?

Синь помедлил с ответом, но с уверенностью произнес:

– Потому что это спасёт Сал'арию.

– Ну вот, ты знаешь как его применить, разве это не главное?

– Я могу быть не прав.

– У тебя есть благородная цель, а я просто трачу энергию на поддержание своей жизни. Бесцельной, заметь, жизни, – Сезал оголил руку и провел пальцем по витиеватой татуировке. Та замерцала слабым сиянием и кожа оголилась, оставляя на виду металлический корпус тела. – Я могу вступить с тобой в дискуссии об эгоистичности твоей миссии, ведь ты не знаешь поможет ли это спасти твой дом, не уничтожит ли это десятки других планет в угоду жизни одной твоей. А мог бы и сам эгоистично поступить. Оставить Источник себе, проживая дальше свою бесконечную жизнь. Но смысл? Ты веришь в то, что тебя это надо, так бери и делай то, что должен.

Щёлкнул механизм, и Сезал достал из своей руки небольшой коробок. Изобретатель вложил его в руки Синь, крепко сжав ладонь напоследок.

– Удачи, мой друг.

Сезал развернулся и шагнул прямо в озеро. Он гордо шёл вперед, с каждым шагом всё глубже уходя под воду. Синь долго смотрел ему в спину, пока тот совсем не скрылся из виду. Поступки этого человека всегда были для парня загадкой. Хотел бы он разгадать хоть одну.

По космолёту разносился громогласный храп старого механика. Синь буркнул себе под нос что-то о нерадивых работниках и негромко скомандовал:

– Подъём!

Рейдф тут же смешно всполошился и выскочил из спального отсека.

– Неужели нашёл? – изумлённо спросил старик. Синь улыбнулся, поджав губы, и слегка кивнул. – Слава космосу! Наконец-то домой.

Механик тут же засуетился, включая двигатели. Синь уселся в кресло пилота, развернул навигационную панель и приготовился к полёту.

– Так этот засранец просто ушёл на дно? – возмутился Рейдф, услышав всю историю от своего капитана.

– Получается, что так, – не смог не улыбнуться юмору путешественник.

– Опять сбежал, вот же крот.

Космолёт быстро подлетал к точке перехода. Рейдф продолжал что-то бурчать себе под нос, но капитан его не слушал. Синь смотрел в иллюминатор на отдаляющуюся планету – она была прекрасна в своем фиолетовом свечении – и вспоминал легенду, рассказанную Сезалом. Какое же решение было правильным для исследователя? Синь вздохнул. От него же требуется только доставить Источник до Сал'арии, а затем можно захватить комплект батарей для Сезала, взять пару книг по терраформированию и вернуться. В конце концов в той пустыне прекрасно смотрелись бы горы. Было бы куда возвращаться.

@темы: каша из букв

---

Ночные демоны

Ночные демоны

Все демоны приходят по ночам.

К кому-то ярким страшным сном,

К кому-то тенью за окном,

А как они приходят к вам?

Стоят в тени их силуэты,

Готовы вырвать сердце жертвы,

Свести с ума, и бьют по нервам.

В сомненьях, страхах жди рассвета.

За стуком сердца в тишине

Боимся не услышать шорох,

И всё пространство будто морок.

Что там скребется в тишине?

Всю ночь проводим в напряжении.

Ведь хоть на миг придет покой,

И в темноте тебя рукой

Коснется зверь или привиденье.

И хоть прошли те времена,

Когда нам стоило бояться,

Но может всё же оказаться,

Что демоны приходят по ночам.

@темы: в рифму и не очень

---

Про героев

Про героев

Говорят, герои рождаются,

Когда мир на пороге войны,

И грани как будто стираются

Меж благом и злом и людьми.

А может быть это лишь сказки,

Что на ночь читают родным,

Надежда на яркие краски,

Что мир бывает другим.

Я пока не встречала героев,

Только сильных и смелых людей,

Иногда играющих роли

Тех, кто нужен нам в нашей войне.

Говорят, герои рождаются.

Я надеюсь на это, друзья.

Ведь иначе так получается,

Что тьма вокруг навсегда.

@темы: в рифму и не очень

---

к С***

Нам не о чем с тобой общаться,

Нет общих тем и поводов для встреч.

И, стоит, мне себе признаться,

Пора оставить всё как есть.

А хочется поведать тайны,

Уткнуться лбом в твоё плечо,

Вдыхать твой аромат украдкой

И млеть от разговоров ни о чем.

Сидеть с тобою на аллее,

Смеяться шуткам от души.

Как жаль, что мы на самом деле,

И не друзья, и не враги.

Нам не о чем с тобой общаться.

Тебе и вовсе, думаю, плевать.

Как я хочу не возвращаться

К тому, о чем нельзя мечтать.

@темы: в рифму и не очень

---

Баллада об искре

Баллада об искре

Я била кулаками стены,

Бежала по обломкам мирозданий

И прятала в груди бесценный

Огонь божественных стараний.

И в непогоду, шторм и ветер,

Когда грозился он потухнуть,

Шептала в небо я заветы,

Молила дать еще минуту.

А в ясный день жар разгорался,

Томил меня и изводил,

Огонь как будто издевался,

Но шла вперед из мира в мир.

Когда ж пред Богом я предстала,

Бесценну ношу ему сдав,

Он пламя затушил лишь взглядом,

Как будто это был пустяк.

Обезоруженно глядела

На черный пепел на полу,

А на щеке слеза горела,

Сжигая веру к Всеотцу.

Я покидала храмы Бога

Как вор, упрятав ото всех

Кусок угля в подолах робы.

Плевать, что это тяжкий грех.

Мой балахон чернел от сажи,

Но продолжала я искать,

Как оживить огонь погасший,

Заставить вновь его сиять.

И вот спустя моря столетий,

Не зная отдыха и сна,

Я, наконец, добилась света

От пары искр того огня.

Разлей же, мой случайный спутник,

По чаркам нам еще вина,

Кабак здесь милый и уютный,

Так выпьем же с тобой до дна.

И уходя в свой путь с рассветом,

Тебя, мой друг, благословлю.

Оставлю на столе с кисетом

Одну горящую искру.

Теперь твою.

@темы: в рифму и не очень

---

Что-то

Что-то

Мне кажется слезы готовы сорваться

С ресниц, что дрожат, пытаясь прикрыть

Усталость, отчаяние, страх не сдержаться,

Упасть и сломаться, не встать, не пойти.

В легких как будто кончается воздух.

Дышится тяжко, а нужно ль дышать?

И хочется сдаться, оставить всё звездам.

Но только в груди что-то сдаться не даст.

Что-то скребется когтем в груди.

Несколько горькое, чуточку сладкое.

Клубочек страданий, надежд и обид.

Строй черных букв, не влезших в тетрадку.

@темы: в рифму и не очень

---

Твой чёрный.

Твой чёрный

Мне нравится твой чёрный цвет.

Тебе идет он лучше прочих.

Твой чёрный - тьма минувший лет

Ласкает, манит одиночек.

Как мотыльки летят на свет,

На чёрный твой идут неспешно

Десятки душ - цветной букет,

Надежд и чувств красивых, грешных.

Твоей душе пошла бы флейта.

Как некий немец-крысолов

На ней играл бы ты куплеты

А люди шли бы за тобой.

Мне нравится твой чёрный дух.

В нем грязь, коварство и отрава,

Но слаще лучших медовух,

Душистей греческих нектаров.

С оттенком пряности вранья,

С горчинкой грубой глупой лести

Твои слова звучат как яд

Неизлечимый, неизвестный.

Мне нравится твой чёрный цвет -

Бутоны южной орхидеи.

Но скажет даже не эстет,

Что мой оттенок почернее.

@темы: в рифму и не очень

---

***(До бега мурашек по коже...)

***

До бега мурашек по коже

Скучаю, не помня дышать.

Тоскую, рыдаю, тревожусь.

Но не напишу. Никогда.

Запутаюсь в дебрях сомнений.

А, может, я не права?

Но нет, путем всех сложений,

Ты должен быть вычеркнут. Навсегда.

@темы: в рифму и не очень

---

Осеннее

"Осеннее"

На землю опали первые листья,

Деревья в огненной седине,

Пожухли цветы, а с ними и мысли

Утопли в желтеющей верно траве.

Сереет когда то лазурное небо,

И в памяти блекнут простые слова,

Что раньше внушали божественный трепет,

Теперь же лишь горечью сушат уста.

Ресницы покроются инеем белым,

И вновь я смогу глаза закрывать,

И не представлять его образ заветный,

И ровно без тяжести грудью дышать.

Уж скоро зима заметет все снегами,

Покроет сугробами гладкую твердь.

и может тогда наконец перестану

О том, чего не было, горько жалеть.

@темы: в рифму и не очень

---

Точка

Точка

Это просто обычная точка.

Черный знак в конце предложения.

Это просто способ закончить

То, чему не дано продолжения.

Остается лишь послесловие,

Скупой вывод из слов и клише.

Соберу все своё хладнокровие,

Не добавлю двух точек в конце.

Разрываясь на части от боли,

Безысходностью тяжко дыша.

Я смирюсь и навеки закрою

Книгу жизни с главой про тебя.

@настроение: лето наступило...

@темы: в рифму и не очень

---

Просьба

Просьба

Он попросил не оставаться.

Я развернулась и ушла.

Хотя хотелось засмеяться,

Потом заплакать втихаря.

Хотя хотелось пасть к ногам,

Скулить, молить, просить пощады.

Да только в силах ли слова

Вернуть всё то, что потеряла?

Я развернулась и исчезла.

Растаяла в дыму войны.

Я не боролась, бесполезно

Шептать простое "извини".

Да и нет сил на самом деле,

Та просьба вовсе как удар.

Он бил как мог, на поражение,

Как по другому он не знал.

От слов жестоких, беспощадных

Дыханье сперло, грудь в тисках.

Как я хочу чтоб их обратно

Он взял, но это лишь мечта.

Он попросил не оставаться.

Не беспокоить, не любить.

И я ушла, не став сражаться,

Я перестала просто быть.

@темы: в рифму и не очень

---

Как больно быть в твоей власти

Как больно быть в твоей власти

Как больно быть в твоей власти -

То дразнишь, то душишь меня,

Безжалостно делишься лаской,

Так нежно вливаешь свой яд.

Как больно быть не единственной,

Кого ты опутал сетями,

Кто стал таким же зависимым

От страсти и жара желаний.

Как хочется знать, где ты искренний,

И есть ли хоть кто-то особый,

С кем ты и телесно и мысленно,

Как больно не быть этим кто-то.

Так жаль, что не в силах забыться

В потоке твоих обещаний.

И все что могу - это злиться,

За то что влюбилась в тебя я.

@темы: в рифму и не очень

---

Не вместе

Не вместе

Друг друга порезали ревностью,

Каждый надрез кровоточит.

Сплелись наши линии бренности.

Растаться почти невозможно.

Не вместе, словно насмешка,

Другого целую ночами,

Я как орел, ты как решка

Другую ласкаешь словами.

Вселенная, покрытая трещинами,

Вот вот распадется на части.

Как много друг другу обещано,

Но нет над реальностью власти.

Так близко, так тесно и больно

Ты вплавлен словно под кожу.

Не мой, к сожаленью, любовник,

По сути случайный прохожий.

И ты уже меня часть.

Хочу стать твоим отравлением,

Заставить тебя так же страдать

От ревности, боли, сомнений.

Хочу, чтоб исчезли все люди,

Остались лишь мы в пустоте,

Где, наконец, мы забудем

Сколько всажено нами ножей.

---

Укради меня

Укради меня

Укради меня ночью безлунною,

У семьи и друзей укради,

У мужчины, что сделал супругую,

на железную цепь посадил.

На коне, порожденному тьмою.

Увези в глухие края,

Громким цокотом словно грозою

Вторить будет он нашим сердцам.

Одеяния с плеч мне спусти,

Подари поцелуи и ласки

И держи меня, крепко держи.

Будто связаны лентою красной.

Укради меня ночью из дома,

Предана буду тебе до конца.

Ты уже отнял душу и сон мой,

Забери же теперь и меня.

@темы: в рифму и не очень

---

Когда разбивается сердце...

Когда разбивается сердце...

Когда разбивается сердце,

Осколки валяются всюду

И бьются лишь по инерции,

Впиваясь краями в сосуды.

И боль откликается в теле

От каждого вздоха до всхлипа.

Кончается в разуме вера,

Что можно жить и счастливо.

Сжимает тисками обида,

В глазах появляется тьма,

И как заклинанье лишь имя

Того, кто сломал, растоптал.

Я сердце вручила тебе.

Сожми его крепче руками,

Дави, разбивай в тишине,

Осколки останутся в ранах.

И, может, останутся шрамы,

Как память тебе обо мне.

И всё у тебя будет ладно

С другими сердцами людей.

@темы: в рифму и не очень

---

Как жаль, что ты не настоящий

Как жаль, что ты не настоящий

Как жаль, что ты не настоящий,

Слова и ложь - вот что есть ты.

А я влюбилась, теперь плачу,

И разбиваю в прах мечты.

А все могло быть по другому.

Ты мог бы стать моей звездой,

А я твоим уютным домом,

Дарить защиту и покой.

Я стала бы тебе опорой,

Подругой, матерью, сестрой,

Женой, о боже, кем угодно,

Лишь просто рядом быть с тобой.

Как жаль, что ты не настоящий,

И как хотела я бы знать,

Что все таки хоть что-то значу,

И ты не стал бы предавать.

Но я одна из очень многих,

Лишь средство, глупый инструмент

Так нужный было для комфорта,

Не для любви, конечно, нет.

Да и любил ли ты когда то?

Страдал ли ты, как я сейчас?

и все таки я благодарна,

Что полюбила еще раз.

Я бы влюбилась в тебя снова

Не верю, что смогла б иначе,

В такого яркого, живого.

Как жаль, что ты не настоящий.

@темы: в рифму и не очень

---

Не надо

Не надо

Не надо слов мне сладкой лжи,

Я тоже врать тебе умею.

Мы лишь отравим нашу жизнь

И будет всем только больнее.

Не надо думать, что на веру

Приму я все твои слова.

И зря ты был так уж уверен,

Что я наивна и глупа.

Не надо думать обо мне

Чуть лучше чем на самом деле.

Я слишком темная в душе,

И мне не чужды преступления.

Не надо продолжать играть

Со мной и многими другими.

Я не смогу себя предать,

Но я смогу тебя покинуть.

Но я смогу тебя прервать,

Поставить точку на обмане.

Жаль только чувства не замять,

Они остынут лишь с годами.

@темы: в рифму и не очень